Ну конечно же, вспомнила Гуша, только час назад они любовались открывавшимся с порога терема видом, и вот он воспроизведен на ткани. Тот желтый квадрат — словно волнующееся под свежим ветром поле пшеницы, а вот этот, темно-зеленый, похож на макушки деревьев в саду. Светло-зеленый в разноцветных пятнышках — будто выпасной луг, а молочно белый напоминает отару овец.
Серый остановился рядом в помощницей.
— Скатерть-самобранка, — пояснил он вполголоса. — Меню простенькое, конечно, но в дорогу сойдет…
— Обойдетесь, — обиженно отозвалась Марья. — Правильно про вас, волков, говорят, что вас кормить бесполезно. То тебе меню слишком простенькое, то — чересчур непростое…
— Так что — не будет скатерти? — не поверил оборотень.
— Еще чего! Народная мудрость учит, что волка ноги кормят, — ехидно заявила мастерица. — И вообще — заказ от бабушки был только на ковер-самолет.
— А это что? — оборотень указал на небрежно брошенный неподалеку кусок ткани. — Тоже самобранка?
— Это скатертью-дорожка, — слегка нахмурилась Марья. — Экспериментальный вариант. Пока — неудачный. Как ни расстилаю ее, все одно колдобинами да ямами покрывается.
Гуша понятливо покивала. Про древнее и могучее заклинание, из-за которого с дорогами в Тридесятом царстве не ладилось, она уже слышала от Яги.
— Ну ладно, искусница, время не терпит, — подытожил Серый. — Мастерская твоя полна чудес, но нам пора в путь-дорогу. Давай, показывай свой летучий ковер.
Марья согласно кивнула и прошла вглубь комнаты. Там штабелем были сложены ковры, радовавшие глаз многоцветьем красок и изысканностью узора. Мастерица, однако, потянулась к самому невзрачному, однотонному, светло-серого цвета, и с помощью Сергея выволокла его к ногам гостей.
— А чего он такой… тусклый? — с неудовольствием уточнил оборотень. — Поди, пожалела нам красивые отдавать?
— Совести у тебя нет, — укорила его Марья. — Самый лучший и отдаю. Вам ведь он не покрасоваться нужен, а для дела? В таких коврах не яркость важна, а скорость. Ну и срок службы, конечно.
— Что еще за срок? — насторожился Сергей. — Впервые про такой слышу. Я-то думал, они работают, пока не изорвутся…
— Я сейчас говорю о сроке, в течение которого он может лететь без перерыва, — пояснила мастерица. — Ко всем коврам-самолетам применимо правило — сколько летишь, столько же и отдыхаешь. Тогда они будут работать без сбоев. У этого время полета самое долгое — можете спокойно путешествовать двенадцать часов кряду, но потом обязателен двенадцатичасовой перерыв.
— Удобно, — подумав, признал Серый. — Как раз хватит времени на поужинать, поспать и позавтракать. А про обеды придется забыть…
— Зато отоспишься, — возразила Марья.
Иван и Серый вытащили ковер из терема и расстелили у края облака. Размера как раз хватало, чтобы с удобством усесться всем троим. Путешественники, никогда ранее по воздуху не летавшие, с опаской устроились на ворсистой поверхности.
— В управлении он простой, — наставляла Марья. — Тянете за правый край, чтобы свернуть направо и за левый — чтобы налево. А можно еще легче — голосовые команды он тоже понимает. Ну, пробуй!
— Эээ… Поехали?.. — неуверенно произнес Серый, и ковер взмыл вверх.
Глава 13
Вокруг царила бархатная тишина. До рассвета оставалось еще несколько часов и земля скрывалась в темноте. Не светились окна домов, не разгоняли мрак ни лучина, ни лампа — люди давно спали, и даже костры пастухов, то тут, то там мерцавшие раньше красноватыми углями внизу, уже догорели. Ни звука не доносилось от погруженных в дремоту поселений, лишь изредка коротко и глухо взлаивали собаки, сквозь сон учуявшие неладное.
Высоко над крышами изб действительно творилось нечто странное. С легким свистом рассекая прохладный воздух, серая тень неслась вперед, оставляя за собой версту за верстой. Луна уже зашла, и рассмотреть три человеческие фигуры, оседлавшие загадочного летуна, было невозможно. Впрочем, отчаянные путешественники в этом отношении не обладали никакими преимуществами — с воздуха тоже не было видно ни зги, и оставалось только положиться на зачарованный Марьин ковер, который следовал уверенно, словно по проложенному кем-то курсу.
В темное время суток они могли себе позволить лететь где придется. Это существенно сокращало путь, поэтому, посовещавшись, решили передвигаться ночью, а днем — отдыхать. В вечерние же часы, пока было еще светло, путешественники старательно огибали видневшиеся внизу деревеньки. На этом настоял Серый.
— Мало ли дураков, — заявил он. — Пальнут из лука сгоряча, прорвут эту ветошь, и пиши пропало — полетим мы на землю-матушку быстрее камня. И то сказать — не у каждого нервы выдержат, если над головой такая страсть замаячит.
Спутники согласились с прагматичным оборотнем, поэтому привычный режим сна и бодрствования пришлось поменять. Гуша и Сергей, привычные к ночным рейдам, справились с этим легко. Ивану пришлось сложнее, и первое время он то и дело задремывал на лету и в испуге просыпался, вспомнив, что мчится на клочке ткани по воздуху безо всякой надежной опоры. Были, однако, и приятные следствия из этой вынужденной меры — темнота внизу не позволяла оценить расстояние до земли, и в конечном итоге страх перед высотой отступил.
По мере продвижения воздух теплел. Дождь не настиг странников ни разу. Приметы подступающей осени, уже заметные в Тридесятом лесу, здесь еще не проявлялись. Спутники словно нежданно-негаданно получили в свое полное распоряжение дополнительный кусочек лета.
Гуша бездумно наслаждалась полетом. Она сидела на краю ковра, свесив ноги в пустоту и ощущая всем телом недостижимую на земле скорость. В выборе направления она по привычке положилась на наставника и позволила себе расслабиться, ожидая их прибытия на место назначения и предвкушая, как впервые увидит море.
Серый спал днем как убитый, а ночью зорко всматривался во тьму, чутко улавливал настороженным ухом долетавшие к ним звуки, вдыхал воздух, стремясь почувствовать признаки приближения к цели.
Он первый услышал в дуновении ветра полузабытый солоноватый запах и понял, что эта часть их путешествия близка к завершению. Покосившись на спутников, он всмотрелся в горизонт и заметил, что где-то на стыке земли и неба разливается едва видимый с такого расстояния свет. Оборотень усмехнулся: Лукоморье — крупнейший порт Тридесятого царства, который не спит ни днем, ни ночью.
Вскоре остальные тоже почувствовали, что приближаются к долгожданной цели. Гуша с радостным криком указала на россыпь огоньков впереди. Лететь оставалось чуть менее часа.
Когда небо окрасилось первыми лучами рассвета, ковер приземлился на окраине города. Эта часть Лукоморья была далеко от пристани, узкие улочки были застроены аккуратными домиками, утопавшими в садах. Усталые и сонные путешественники размяли затекшие ноги. Гуша взволнованно осматривалась, но желанного моря обнаружить не смогла, повсюду виднелись лишь человеческие жилища, правда, выстроенные непривычным для нее манером — не из дерева, а